Время бросать камни.

Время бросать камни.

Идет неслышными шагами зима по бесконечным, снежным сугробам, вьется со свистом поземкой, вылизывает ледяные зеркала рек. И тихим стоном отзываются замерзшие стволы деревьев, старческим шамканьем шелестит ветошь на курганах. Летит над землей новая зима, заглаживает границу между годами, но вечно суетящиеся люди свято дорожат этой границей, и с нетерпением ждут смены годов. Заметает их избушки снегами, леденит зябкие тела арктической стужей зима, но только громче и веселее звучат людские голоса на улицах. Всю долгую зимнюю ночь за окном бесновалась пурга, стонала под стрехой крыши, швырялась горстями снега в стекло. Где-то недалеко выли волки. Добытчик поднялся рано. Пурга утихла. Мглистое утро мело поземкой в лицо, покалывая снежной крупой, как иголками. Он шел по занесенной лыжне длинным склоном горы. Впереди бежала лайка. За знакомым поворотом она вдруг тявкнула, и, сделав стойку, ждала хозяина. Он дошел до высокого кедра, разглядел белку на верхней ветке, одним выстрелом сбил ее. Собака радостно кинулась, принесла добычу, виляя хвостом. До полудня он сделал еще несколько метких выстрелов. К обеду стих ветер, разъяснило. Он поел, попил чаю, покормил собаку, и двинулся обходить капканы и ловушки. Добыча была богатой. Два больших песца, две лисы, десяток белок. Поглаживая шелковистый мех, он ощущал тепло, и видел пачку денег. Солнце опускалось к горизонту, темнело. Надо было двигаться домой. В сумерках он подходил к зимовью, и заметил чужие следы на снегу. Следы ослабевшего человека, который из последних сил брел в валенках, явно прихрамывая на правую ногу. Никогда еще в тайге он не испытывал страха, а увидев эти следы, ощутил его. Чужой, измученный человек. Откуда он мог взяться в этой глуши? Ведь до районного центра было более 100 км. Деревенский? Но какой дурак пошел бы сюда без лыж? Он цыкнул на собаку, чтобы не лаяла, двинулся к зимовью. Ермолай знал повадки зверя, и ходил на медведя. Но повадки человека. Они в последние годы стали пострашнее звериных. С нерадостным чувством он толкнул дверь. Незнакомец лежал на топчане. Худой и длинный парень, лет 25 спал, или делал вид, что спит. Окровавленная штанина на правой ноге свисала рваньем. Ермолай кашлянул, увидев, что гость открыл глаза, поприветствовал его: «Здорово. Кто ж тебе ногу так поправил?». «Здорово, дед. Нашлись доброхоты. Ты извини, что я без приглашения похозяйничал тут. Зовут меня Артемом. Сам понимаешь, нелегкая занесла меня сюда. Притомился малость» - просипел застуженным голосом незнакомец. «Ермолаем меня зовут, и не дед я тебе. Давай-ка лучше я ногу тебе посмотрю» - Ермолай сердился, когда его называли дедом. Он затопил печь, вскипятил воду, заварил пучок травы, промыл рану, приложил траву, перевязал чистой тряпицей. «Повезло тебе паря, пуля насквозь прошла, кость не задело, побегаешь ишшо» - ворчливо бормотал он. Достал спирта, развел, налил гостю, дал выпить. Тот после этого быстро уснул. К ночи опять запуржило, и целые сутки на улицу нельзя было и носа высунуть. Ермолай выскочил только за дровами, ругнулся в темноту, затащил охапку, и стал свежевать добычу. Артем проснулся к вечеру. Он осунулся за сутки еще больше, но глаза молодо блестели, хотя и оставался слабым, вставал с топчана с кряхтеньем. Стал рассказывать о себе. Скупо, взвешивая каждое слово, как на допросе. История его была и удивительной, и обычной. Его подставили. «В одной богатой организации я работал, но однажды сменилось мое руководство, новые акционеры начали такую «комбинацию» раскручивать, что я не выдержал, и возмутился. Ведь дело касалось огромных денег, и увольнения многих людей. Вскоре провели ревизию, и у меня «нашли» крупную недостачу, обвинили в хищении. Но я стал бороться до конца, и собрался пойти в прокуратуру, чтобы вывести их всех на чистую воду. Вот и решили меня убрать. Сбежал я в ваш районный центр, к другу, и на снегоходе сотню километров отмахал, а уже под вечер, когда бензин кончился, бросил его там внизу, у обрыва реки. Вот и вся история». Ермолай вспомнил, что заметил у знакомого обрыва необычно высокий сугроб, будто большой предмет замело снегом. И подумал: «Повезло мужику, и снегоход даже теперь не найдут. Концы в воду».

***

На другой день, выходя во двор, Ермолай издалека услышал вездеход, который двигался в сторону его зимовья. Он разбудил Артема: «Это паря, за тобой едут, видать». Артем поднялся, пошатываясь, стал одеваться. Попросил: «Спрячь меня, отец!». Ермолай заставил снять Артема окровавленное тряпье, бросил его в печь, дал ему свою запасную одежду, укутал в тулуп, и заставил залезть в подпол, закидал его там шкурами, и освежеванными тушками. Едва он покончил с этим делом, с тарахтеньем у порога остановился вездеход, и из него выскочили четверо в камуфляже. Залаяла овчарка. Двое встали у дверей, с автоматами, один рванул дверь с криком: «Всем лежать!». Но, увидев в зимовье одного старого охотника, они спокойно вошли внутрь, «Вы чего, сынки, врываетесь, как немцы? Аль война опять пришла?» - Ермолай зашумел на незваных гостей, невозмутимо сидя у огня. Лайка в знак солидарности с хозяином набросилась на овчарку, и их еле разняли. «Сбежал из тюрьмы, дед, опасный рецидивист, и мы его ловим. У тебя, случаем, никого нет?». «Я тебе не дед, а ты мне не внучек. Ты на колесах сидишь квочкой, катишься. А ты вот попробуй за мной на лыжах угонись, тогда и увидим, кто дед» - Ермолай привычно заворчал, а приехавшие развеселились.

-14-

«Ну, извини, отец, напои нас чаем, да мы и поедем». С прибаутками они сытно поели, взяв у деда только кипяток. Но двое старших внимательно постреливали глазами по углам, и, как бы, невзначай, один открыл подпол, хозяйственно приговаривая: «Э, да у тебя тут и погребок есть! Жить можно». Один из воинов взял в руки автомат, и двинулся к подполу, с намерением

стрельнуть туда, чтобы не забираться в тесное, холодное подполье. Но старший остановил: «Не видишь, там шкурки сложены. Зачем их портить? Ведь там никого нет, а, отец?» Он испытующе глянул на охотника. Ермолай ответил: «Хорошо, когда на такие горячие головы умный командир найдется». Старший удовлетворенно хмыкнул, захлопнул подпол. Они вскоре уехали, оставив в воздухе едкий запах дизельной гари. Стих рокот мотора. Ермолай открыл подпол, и озябший Артем еле выбрался оттуда: «Дважды спас ты меня, отец. Теперь я твой должник». Еще три недели отлеживался в зимовье у Ермолая Артем, и вскоре, прихрамывая, ушел от него, сказав на прощанье: «Жди от меня весточку!».

***

Бежит, бежит время. Летит декабрь. Вот и середина последнего месяца. Везде елки, подарки. Запах праздника уже витает в воздухе. Предчувствие праздника волнует и томит. Воспоминания путаются с мечтами, а прошлое перемешивается с будущим. Детское ожидание сказки растет в душе, и так хочется, чтобы чудо произошло. И главное происходит теперь не на работе, а где-то там, в далекой волшебной стране, которая называется детство, и в которую так хочется заглянуть. Вы замечали, с каким чувством смотрят взрослые на своих детей под елкой? Их глаза зажигаются ярче, чем у детворы, и они начинают открывать рот, чтобы запеть, раньше, чем их малыши. И в хороводе у елки они вдруг начинают прыгать, как зайчики, блестя глазам, и с азартом отгадывают загадки.

Сколько зим пролетело с той встречи? Ермолай еще больше поседел, но был такой же задиристый, и ворчливый. Поездка в город была случайной, и хлопотной для него. Племянник вызывал его к себе на свадьбу. Ермолай без особой охоты прервал промысловый сезон, и на повторный вызов решился ехать.

А тут еще и от Артема весточка пришла: «Приезжай в гости. Твой должник». Не любивший городской суеты и вони, Ермолай все же приехал в город. На вокзале его встретили плечистые ребята, представившиеся друзьями Артема, усадили в шикарную машину, с темными стеклами, привезли в гостиничный номер, где он с удовольствием помылся в душе, и подивился на богатый интерьер неизбалованным взглядом деревенского жителя. Отдохнув, спустился в ресторан, где за столиком его уже ждали. Он не сразу узнал Артема. В холеном, и уверенном мужчине, одетом в дорогой костюм, трудно было узнать того истощенного, загнанного парня. «Да не дед я тебе! Ты пойди-ка за мной на лыжах, тогда и посмотрим, кто дед!» - Артем забрюзжал, пародируя своего спасителя. Посмеялись. Затем

Артем под шампанское преподнес Ермолаю новую винтовку, и лыжи с ботинками. Старый охотник со знающим видом оценивал оптический прицел, и удивлялся легкости лыж, ботинок, и надежности креплений. В прекрасном настроении они продолжали разговор, и в конце Артем неожиданно сказал: «У меня есть большая просьба к тебе, Ермолай, можно сказать заказ, как к известному охотнику». Подвыпивший Ермолай размяк, и с умилением согласился: «Самую красивую чернобурку для тебя добуду, только скажи. Да с такой винтовкой я самого черта подстрелю!». «У меня необычный заказ, отец. Гниду одну надо убить» - уточнил Артем. «Человека, что ли?» - Ермолай вмиг протрезвел – «Да, ты чо, паря! Я ж не убийца, ты меня не замай! Забирай-ка ты лучше свои подарки, ничего от тебя мне не надо. Не буду я убивать человека». Артем спокойно ответил, словно ожидал такое возражение: «Если бы ты знал, какая это сволочь, ты бы сам его убил и без моей просьбы, отец. Но заставлять я тебя не могу. А подарки - твои, по-всякому. Ты меня не обижай, забери их. А если я чем обидел – извини. Но прежде, чем попрощаться, я хочу показать тебе, отец, одну свадьбу. Кстати проходила она в том же ресторане, где будет проходить и свадьба твоего племянника». И вот они в номере смотрят видеозапись. Крупным кадром – свадебный стол, поздравления. И тут неожиданно камера отвлекается в сторону, где у штор проходят какие-то кавказцы, и громко смеются, обращая на себя всеобщее внимание. Затем вновь свадебный стол, слово тамады в чинной тишине. Неумелая, любительская рука опять дергает камеру в сторону, где один из трех кавказцев, негромко, но отчетливо произносит: «Ара, а я бы эту невесту…, а ты?» Откровенное оскорбление делается нагло, с уверенностью опытных, и безнаказанных преступников. Несколько ребят из-за свадебного стола бросаются к наглецам. Но тут из малого зала, выходят двое, с пистолетами, и, направляют их на студентов. Все стихло. Один из кавказцев идет к жениху, с вооруженным напарником. Они избивают жениха и студентов, и силой уводят невесту. Артем пояснил: «Что они с невестой сделали, я тебе лучше рассказывать не буду. С тех пор прошло два года. Был суд. Тем бандитам дали по три года. А в тюрьме они не сидели, т.к. их сразу выпустили под залог. Жених – это брат моего нового бухгалтера. Заказной вот тот толстяк, главный у них. А невест они иногда воруют – таков их обычай. Через день в этом же ресторане будет ваша свадьба. А в том же малом зале продолжают развлекаться те же кавказцы. Так что ты подумай, отец». Ермолай, недолго подумав, сказал: «Давай, поговорим, паря». В разговоре выяснилось, что эта кавказская группировка держит контроль над рынком, и над частью города. Решено было, что в самом начале свадьбы Ермолай удалится в верхнюю залу в подсобку, и будет контролировать ситуацию оттуда. В нужный момент он должен убить заказного, и нейтрализовать вооруженных телохранителей. Распрощались Ермолай с Артемом, как старые друзья.

-15-

***

В подарок невесте он привез шикарную чернобурку. Свадьба проходила в том же ресторане, который он посмотрел на видеопленке. В основном собрались студенты – однокашники Егора. И вот все рассаживаются, звучат поздравления, вручаются подарки. И вновь, как это было на любительской видеопленке, из соседнего зала мимо их столов проходят, вызывающе громко разговаривая, кавказцы. Ермолай перешел на верхний этаж в подсобку, и наблюдал за дальнейшими событиями через оптический прицел винтовки. Перед ним, словно разыгрывался знакомый спектакль. Гости заметно оживились, закусывают. Невеста с женихом выходят на первый танец. И тут проходящие из соседнего зала кавказцы идут наперерез танцующей паре, громко смеясь. За столом все замерли, только мать невесты бросилась к незваным гостям, загораживая от них молодую пару. Но те легко оттолкнули ее, подошли к танцующим. Жених закрыл невесту. Несколько ребят, вскочив из-за стола, бросились к бандитам, но тут из соседнего зала вышли двое вооруженных охранников, и, направив оружие, заставили всех сесть на места. Жениха несколькими ударами сбили с ног. Невесту держали за руки. Вышел из соседнего зала и «заказной». Толстый, лысый, он сплюнул на пол, подошел к невесте, плотоядно оглядывая ее. Избитый жених пытался подняться. Продолжала громко звучать музыка. Ермолай, привычно сдерживая волнение, взял на мушку заказного, мягко спустил курок. За шумом музыки звука выстрела не было слышно. Затем сделал два выстрела в охранников с автоматами, которые бестолково метались, пытаясь понять, откуда стреляют. Они также мягко упали рядом со своим хозяином. Удерживавшие невесту кавказцы бросили ее, поджались, и направились к выходу. Но тут поднялись студенты и жених. Остановив бандитов, с которых мгновенно слетела спесь, когда они оказались без оружия, студенты сомкнулись вокруг них. Ермолай вышел из ресторана, и уехал в ожидавшей его машине.

24.02.03. Юрий Генч.

-16-